Несмотря на то, что с момента трагедии прошло уже больше 50 лет, вопросов связанных с ней меньше не стало. Николай Кузнецов, который в 1963—1972 годах возглавлял Центр подготовки космонавтов, выдвинул версию, что причиной гибели экипажа МиГ-15 могло быть плохое самочувствие перед вылетом аса Владимира Серёгина. Согласно показаниям космонавта Виталия Жолобова, Гагарин уже сидел в кабине самолёта, когда его напарник Серёгин о чём-то очень эмоционально разговаривал по телефону с начальством.

Вероятно, этот нервный звонок отрицательно сказался на сердечной деятельности Серёгина, который и до этого испытывал проблемы со здоровьем. Кузнецов предположил, что 48-летний ветеран, почувствовав боль в груди, отстегнул для удобства ремни безопасности, а когда машина стала делать вираж с креном 30 , он упал в обморок и всем телом навалился на ручку.

Осознавший серьёзность ситуации Гагарин запросил у диспетчеров возвращение на землю, пытаясь всеми способами избежать катастрофы. Все попытки Гагарина выправить ситуация были тщетны, более того он даже не стал катапультироваться. По мнению Виталия Жолобова, Юрий не дёрнул красный рычаг выброса из солидарности с товарищем, а доктор технических наук Сергей Белоцерковский и лётчик Илья Качоровский указывали на особенности конструкции самолёта МиГ-15, в котором первым должен катапультироваться инструктор. Поскольку Серёгин находился без сознания, Гагарин стал заложником рокового стечения обстоятельств.