Народный артист СССР Иосиф Кобзон скончался в возрасте 80 лет. Об этом сообщают СМИ. Есть люди, как монументы. С самого начала в них присутствует нечто величественное, солидность, не позволяющая сочинять легкие рассказы, играть роли в фарсовых комедиях, петь совсем уж глупые песенки. В советской литературе таким был, наверное, Михаил Шолохов, в кино - Михаил Ульянов, на эстраде - конечно, Иосиф Кобзон. На его фоне даже оперный певец Муслим Магомаев выглядел менее серьезно, а уж Лев Лещенко, третий главный певец 70-х и 80-х, и вовсе смотрелся несколько легкомысленно. Идеальными площадками для Кобзона всегда были Колонный зал Дома Союзов и Кремлевский дворец: они просто ему шли, как шли классические черные костюмы, песни Александры Пахмутовой или «Я прошу, хоть ненадолго…». Официальный голос Советского Союза, превосходный лирический баритон, он назвал свою автобиографию (написанную вместе с журналистом «КП» Николаем Добрюхой) «Как перед Богом» - немногие певцы рискнули бы назвать книгу о себе столь же строго и торжественно.

Путь Кобзона на эстраду был не то чтобы совсем легким, но довольно быстрым. Он приехал поступать из Днепропетровска в военной форме и с минимумом гражданской одежды: денег на нее в бедной семье не было, а Кобзон в армии много занимался спортом, набрал 20 килограммов мышц, и старая одежда на него уже не налезала. Учась в Гнесинке, он жил в невероятной бедности, питаясь картошкой, присланным из Украины салом, и черным хлебом. Но прошло немного времени - и он выступал в одних концертах с суперзвездами вроде Лидии Руслановой, а потом его песни вроде «А у нас во дворе» пела вся страна. Изучаешь его биографию - и понимаешь, что как влитая подходит песня Фрэнка Синатры My Way (которую он в конце концов перепел на русском). В оригинале этой автоэпитафии как бы умирающий певец вспоминает свою жизнь и приходит к выводу, что стыдиться ему нечего. И слезы давно высохли, несмотря на память о «своей доле потерь». Невзгод в биографии самого, казалось бы, признанного советского певца хватало. Его дважды по идиотским причинам отлучали от телевидения: сначала когда журналист, взревновавший Кобзона к певице Веронике Кругловой, написал о нем оскорбительную и очень несправедливую статью (а что написано пером для «Советской России», не вырубишь топором), потом - когда он рискнул на торжественном концерте, посвященном дружбе народов, в том самом Колонном зале спеть «Хава нагила». Присутствовавшая в зале израильская делегация очень обрадовалась, а 16 арабских в полном составе встали и ушли. Это было в 1983 году, за это Иосифа Давыдовича даже исключили из партии, но через год заменили исключение строгим выговором и вернули в телевизор.

Его личная жизнь была непростой - первые два брака, с той самой Вероникой Кругловой и с Людмилой Гурченко, были короткими и неудачными. Но потом он нашел долгое и полное семейное счастье с женой Нелли. Он работал как проклятый. Сам говорил: «Я, можно сказать, родоначальник этого зверства, когда артист давал 2–3, а то и 5–6 сольных концертов в сутки». 22 года, с середины 70-х по середину 90-х, вообще не был в отпуске. Сильно и тяжело болел, - журналисты уже его хоронили и писали ему, живому, некрологи - но он воскресал, совершенно непотопляемый. Как и в случае со Станиславом Говорухиным, у него всегда хватало как обожателей, так и недоброжелателей; он всегда крайне резко отзывался о том, что ему не нравилось, а не нравилось ему многое. Но вряд ли даже самые ярые его противники забудут, как он в октябре 2002-го не побоялся отправиться на переговоры с террористами в «Норд-Ост» и вывел оттуда несколько человек.

Распад СССР, одной из эмблем которого он был, не разрушил карьеру Иосифа Кобзона: не прошло и пары лет, как он давал большой концерт, организованный главной тогдашней молодежной передачей о поп-музыке, «МузОБОЗ»ом - и молодежь подпевала. Потому что он - хоть люби его, хоть нет - вошел в саундтрек к жизни нескольких поколений. Как он сам говорил о себе: «Я крайне редко бывал доволен своими выступлениями. Крайне редко. Иной раз даже думаю: и за что мне так аплодируют? Ведь ничего выдающегося я не сделал. Может быть, просто мне удается в нужное время, в нужном месте сказать и сделать то, что именно в этот момент только и нужно?»