Собственно, вирус атипичной пневмонии пришёл к человеку через летучих мышей; однако считается, что между летучей мышью и человеком у SARS-CoV был ещё один хозяин – малайская пальмовая куница, или мусанг. И про новый SARS-CoV-2 тоже говорят, что он мог идти к человеку, так сказать, на перекладных, с остановкой в каком-то другом хозяине, например, в панголине.

В вышедшей на днях статье в Nature Microbiology говорится, что наш новый коронавирус развивался без заимствований генетического материала от таких сравнительно отдалённых родственников, как панголиновые коронавирусы. Авторы работы анализировали геномы SARS-CoV-2 и ещё 67 коронавирусов, чтобы проследить эволюционную историю SARS-CoV-2 – и пришли к выводу, что его способность «отпирать» человеческие клетки сформировалась самостоятельно в рамках той ветви коронавирусов, к которым принадлежит сам SARS-CoV-2 и ещё некоторые вирусы.

А ветвь эта появилась где-то между 1948 и 1982 гг. – то есть во второй половине XX в. в массе коронавирусов обособилась группа, к которой принадлежит SARS-CoV-2. И ещё на протяжении нескольких десятков лет SARS-CoV-2 и его ближайшие родственники жили в летучих мышах, после чего им представилась возможность в прямом смысле выйти в люди. Ещё раз уточним, что к людям они могут попадать не обязательно напрямую из летучих мышей, то есть вирус вполне способен пожить в панголине, или в змее, или ещё в ком-нибудь, но от их вирусов он ничего не берёт, и его успех в людях обусловлен только собственной эволюцией группы вирусов. Эволюционная судьба SARS-CoV-2 поможет понять, как он развивался в прошлом и как он способен измениться в будущем, в том смысле, какие изменения для него критичны, какие его усиливают, а какие ослабляют. С другой стороны, изменения в вирусе не обязательно влекут за собой изменения в клинической картине коронавирусной инфекции COVID-19: не так давно мы писали, что тяжесть COVID-19зависит, скорее, от особенностей пациента, но не от особенностей вируса.