Несмотря на то, что обесценение на 1 рубль к доллару дает 120-140 млрд руб. дополнительных доходов от экспорта в бюджет, происходящее с российской валютой ставит шах и мат денежно-кредитной политике главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной. Главе регулятора придется пойти на экстренные меры, если рубль упадет ниже 80 руб. за доллар.

Правительство Михаила Мишустина давило на Центробанк, добиваясь смягчения денежно-кредитной политики. Первый вице-премьер Андрей Белоусов, один из авторов пенсионной реформы и дирижист по своим экономическим взглядам, грезящий возвратом к плановой экономике СССР, считал, что если снизить ключевую ставку, предприятия получат доступный кредит и разовьют немыслимую экономическую деятельность. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина пошла на это и опустила ставку до исторического минимума – 4,25% годовых. Однако быстро выяснилось, что эта ставка не гарантирует дешевых денег в экономике – банки должны по базельскому соглашению, которое предписано России со стороны МВФ, закладывать резервы под обеспечение каждого кредита – это добавляет в среднем 7% к ставке, а также банки закладывают 5% своей прибыли. В результате средняя ставка в коммерческих банках находится на уровне 17% при ключевой 4,25%.

То, что ключевая ставка мало влияет на конечные банковские ставки, правительство Мишустина убедилось, что называется, опытным путем. Но на что ставка ЦБ влияет напрямую – это долговой и валютный рынок. И вот тут Набиуллина спровоцировала настоящий пожар, поддавшись давлению со стороны Мишустина и Белоусова. Снижая ставку на 3,5% в течение девяти заседаний подряд, Набиуллина вела рынок российского госдолга к следующей ситуации: цены облигаций федерального займа снижались на протяжении нескольких месяцев, а их доходность росла. Это привело к тому, что облигации сроком на 10 лет стали торговаться ниже номинала, при этом платить по ним Минфин должен уже 6% вместо 5% в начале года. Рынок российского госдолга вошел в состояние стресса.