Именно на период «царствования» Бурбулиса пришлись такие драматические события, как избрание Ельцина президентом, путч августа 1991 года, формирование в России правительства реформ и распад Советского Союза. В годовщину краха ГКЧП Геннадий Бурбулис дал очень откровенное интервью «МК» о временах своей боевой политической славы.

— Геннадий Эдуардович, на момент победы над ГКЧП многие считали вас вторым человеком после Ельцина по уровню влияния в российской управленческой иерархии. Оправданна ли, на ваш взгляд, такая оценка? — Да, оправданна — и с формально-юридической точки зрения, и с точки зрения наших отношений с Борисом Николаевичем в предыдущие два года. 14 августа 1991 года Ельцин издал президентский указ о полномочиях государственного секретаря. Масштаб задач, которые на него возлагались, четко давал понять, что это именно значительное лицо в государстве. В то же время и формирование нашего правительства реформ, которое возглавил Борис Ельцин, а госсекретарь Геннадий Бурбулис был назначен первым заместителем председателя правительства, и, наконец, подписание за 150-миллионную Россию Беловежского соглашения президентом Борисом Ельциным и госсекретарем Геннадием Бурбулисом подтверждают эту роль и ответственность.

— А как вы смогли занять такое положение? Как вы познакомились с Ельциным и стали его правой рукой? — В первый раз я его увидел, когда он, будучи первым секретарем Свердловского обкома партии, проводил в доме политпросвещения встречу с преподавателем общественных наук. Он уже тогда славился своими нестандартными и незаурядными поступками. На этой первой встрече я стал свидетелем одного из них. Студент Свердловского института народного хозяйства рассказал о безобразиях в столовой своего вуза. Без каких-либо колебаний Ельцин сразу отправил своего помощника разбираться на месте. Встреча в Доме политпросвещения еще не закончилась, а этот помощник уже вернулся, рассказал об увиденном, и Ельцин тут же на месте объявил о принятых им решениях по исправлении ситуации.