Страна готовится отметить 75-летие полного снятия блокады Ленинграда. И сегодня потрясает мужество защитников осажденного города. Не все пережили те 872 дня блокады, но каждый из ленинградцев сделал все для того, чтобы враг не вошел в город. Это был подвиг. И не только страна - весь мир тогда, в далеком 1944 году, считал, что каждый житель этого непобежденного города - герой. А чего стоил этот подвиг самим жителям героического города, знают по-настоящему только они. И ветеран Великой Отечественной войны, ветеран труда, Неля Бабешкина, показывая корреспонденту «АиФ-Тюмень» знак «Житель блокадного Ленинграда», поделилась, что самыми ужасными из пережитого в осаде были не обстрелы и бомбежки, а голод и холод.

Главный документ

Родилась Неля Бабешкина в 1932 году. Коренная ленинградка. Но в метрике местом рождения значится Пустошка - небольшой городок, входивший тогда в Калининскую область. Так получилось. Родители поехали туда к своим родственникам в отпуск. Но, видимо, немного не подрасчитали, и пришло время ей появиться на свет именно там, о чем и была сделана запись в документах. Когда началась война, ей шел девятый год, и поначалу для нее это было просто страшное слово. Потом на фронт ушел отец. А потом война во всей своей реальности пришла в город. Начались бомбежки и артобстрелы. Рассказывает: «Помню, как мы спали одетыми, с вещевыми мешками на плечах, чтобы при сигнале воздушной тревоги бежать в бомбоубежище, как снарядом угол дома разбило, как на Пушкарской улице напротив нас горели баня и жилые дома. Все это помню».

Вместе с войной пришла и еще более страшная реальность: блокада, голод и холод. Карточки ввели почти сразу, как началась война. Они в блокадном Ленинграде были глав­ным документом, который давал право купить продукты по государственным ценам. На талонах значилось, сколько граммов и каких продуктов можно по ним получить. В сентябре фашисты разбомбили Бадаевские склады, где хранились тысячи тонн муки и сахара. И нормы продуктов, которые выдавали по карточкам, стали раз от разу сокращаться. Наступал голод. Неля рассказывает: «Первая блокадная зима была самой тяжелой. Она оказалась очень холодной, иногда столбик термометра опускался до минус 30. А центральное отопление в городе не работало, были отключены канализация и водопровод. Согревались как могли. Ставили печки-буржуйки, топили их всем, что горело. У нас буржуйка в комнате стояла. Мы все сожгли в ней, даже шкаф из красного дерева и красивые стулья». В мемуарах некоторые блокадники утверждали, что школы работали, и занятия не прерывались. Читала об этом и Неля, которая соглашается, что может где-то и работали. Но в их школе, а она жила в самом центре города, на улице Шамшева, не учились всю блокаду. И в соседних школах тоже.

Чувство голода - страшная штука

Говорит: «Я маме помогала. Она была хорошей швеей, надомницей. По заказу военных шила для фронта подворотнички, нижнее белье, кисеты для табака. Нас было двое детей. Я и брат на пять лет младше меня. И нас же надо было как-то прокормить. Нам еще повезло, во-первых, отец воевал рядом на Ленинградском фронте и иногда из своего пайка что-нибудь нам передавал. Во-вторых, какое-то время мама, чтобы получить дополнительную карточку, взялась выполнять вторую норму за жену одного военачальника. Я отвозила ей в пригород то, что сшила мама, а она мне карточку давала. Я даже не интересовалась, кто эта женщина». Но все равно было голодно. Неля рассказывает, что под зиму мать вдруг вспомнила, что неподалеку от города было огромное поле, на котором выращивали капусту. И она со своей соседкой по коммуналке Тамарой поехала собирать хряпу - это верхние листья у капусты, которые при уборке обычно выбрасывают. Но не в тот год. Приехали, а там уже все чистенько, ни одного листочка. Вот горе-то было.

А еще вспомнила такой случай. На детей давали по 125 граммов хлеба. Готовили его из смеси ржаной и овсяной муки, жмыха и нефильтрованного солода. Был он совершенно черного цвета и горький на вкус, но для всех был самой большой ценностью. Однажды мать собралась на весь день уйти из дома по делам. Предупредила, что на самой верхней полке стеклянного буфета в комнате положила две дольки хлеба - для Нели и брата - и уехала. Работы по дому было у нее как всегда много. И пока она ей занималась, маленький брат подставил к буфету стул, дотянулся до полки, достал оба кусочка и съел. Она даже и ругать его не стала, и матери ничего не сказала - поплакала и все.

Чувство голода - страшная штука. Люди иногда теряли контроль над собой. Запомнилась ей и такая история. Жил у них общий на всю коммуналку кот Кузя. Старенький, домашний, его до войны все понемногу подкармливали. Когда есть стало совсем нечего, по городу пошли разговоры, что люди едят своих кошек. «Мы решили своего тоже съесть, - рассказывает Неля, - начали искать и не нашли. И только после войны соседка Тамара, плача, призналась. «Неля, прости, мы ведь Кузьку съели! Он маленький был, такой худой, что на всех бы не хватило. А вкусный был, вкуснее, чем курица».

Не было сил даже хоронить умерших

А как много было кругом смертей. Неля говорит, что заметила тогда - от голода умирали почему-то в основном совсем старые люди и 16-летние. Родственников много и у нее было, и у соседей, и у всех именно так было. А хоронить-то зимой не было ни у кого сил - их только хватало на то, чтобы завернуть в белую материю умершего, на саночки погрузить и подвезти к кладбищу. О том, чтобы выкопать могилу, и речи не могло быть. Говорит: «Я, когда после войны приезжала в Ленинград, всегда приходила на Пискаревское кладбище. Там в братских могилах похоронены тысячи умерших от голода, холода, болезней, погибших от артобстрела ленинградцев. Там лежат и мои родственники, и родные наших соседей. Очень тяжело мне здесь на кладбище, всегда с сердцем плохо, еле-еле иду. А не пойти не могу».

Новая жизнь

Неля давно уже не была в родном городе. Говорит, что болеет, да и не к кому уже ездить. Родственники постепенно все умерли. Единственный, кто остался, – школьная подруга Тамара Балакина. Она ее разыскала с большим трудом уже после войны и каждый год в день снятия блокады и в День победы звонит - поздравляет с этими великими праздниками. Мать у Тамары служила в кукольном театре и их к нему приобщила. Возле Аничкова моста есть Дом пионеров, и они туда ходили заниматься. Организатор этого кукольного театра - художник Нина Гегелло - очень известный в Ленинграде человек. Неля рассказывает: «У меня все хорошо получалось, и она, когда родители в Тюмень собрались ехать, хотела меня оставить. Но родители не решились на это».

В Тюмень семья Максименко (фамилия Бабешкина у Нели по мужу) уехала в 1947 году из-за болезни отца. Он всю войну на фронте сражался под Ленинградом, а там болота, мороз, недоедание. И когда демобилизовался после войны, у него обнаружили открытую форму туберкулеза. А лечить в то время было нечем. Ему и порекомендовали переехать в Сибирь. Здесь, в Тюмени, Неля и стала наверстывать то, что отняла у нее из детства блокада. Она пошла учиться в Тюменскую школу №6 и со всей своей неуемной энергией включилась в новую жизнь. (Показывает Почетную грамоту, которой ее, шестиклассницу, наградили обком ВЛКСМ и Областной отдел народного образования как руководителя кукольного театра за хорошую подготовку к областному смотру детской художественной самодеятельности). А в 18 лет Неля устроилась работать на АТЭ - известный в городе завод автотракторного электрооборудования, эвакуированный в 1941 году в Тюмень из Москвы.

Взяли ее работать в первый отдел. Говорит: «И стал этот завод моей судьбой. Сорок лет здесь проработала, до самой пенсии. Как один миг пролетели эти годы». Вспоминает: «С мужем своим здесь познакомилась. Он устраивался на работу к нам после армии - семь лет служил. А у меня в отделе была еще дополнительная нагрузка - на учет военнообязанных ставить». А потом вышла замуж. Работала и училась на вечернем отделении в Тюменском машиностроительном техникуме. И мужа сагитировала, он тоже в этот техникум поступил. Вместе учились. Сейчас как самое яркое событие в своей жизни Неля вспоминает Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве, который впервые проходил в СССР в 1957 году. Он открывался в конце июля. И с Востока по железной дороге иностранные делегации в Москву через Тюмень проезжали. Ей поручили встретить и поприветствовать на вокзале китайскую делегацию. Говорит, что сильно волновалась. Но все прошло замечательно.

Рассказывает: «Вручили мы им букеты из полевых цветов, я их поприветствовала на китайском языке. А вскоре и сама в составе Тюменской делегации отправилась на Фестиваль. И там в Москве нам поручили взять шефство над китайской делегацией. Это был такой яркий праздник. Я его всю жизнь вспоминаю». У Нели два сына - Андрей и Сергей, а еще внуки, правнуки подрастают. И главное, что она желает им и нам всем, - чтобы никогда больше не было войны.

Справка

В течение месяца 1941 года в сложных условиях первых дней войны из Ленинграда было вывезено 300 тысяч детей. В 1942 году через Ладожское озеро было эвакуировано еще 130 тысяч детей. В годы Великой Отечественной войны в Тюменскую область из прифронтовых районов СССР было эвакуировано более 12 тыс. детей. Из них около 8 тыс. из блокадного Ленинграда. Были созданы 97 детских домов, детских интернатов и ясельных групп. В Тюменской области проживают 79 человек, награжденных медалью «Жителю блокадного Ленинграда».