Ритуализация процесса приведения смертного приговора в исполнение, равно как и соблюдение ряда условностей для обреченных на казнь, берет свое начало еще в Древней Руси, когда разнообразие способов убийства по приговору было широчайшим – от сожжения заживо до «простого» повешения. К примеру, согласно Уложению 1649 года, приговоренных к смерти заставляли в течение шести недель перед последним днем отмаливать свои грехи в специальных покаянных избах.

Государственные преступники – декабристы и дореволюционные «бомбисты» также имели возможность исповедаться, написать письма родным и повидаться с близкими. Перед казнью, кто желал, мог произнести короткую прощальную речь.

Если в царской России еще существовали некие условные проявления милосердия к смертникам типа последней исповеди и причащения, то в СССР, особенно в первой половине века, людей чаще всего расстреливали в кратчайшие сроки после вынесения приговора. Поэтому ни о каких «приготовлениях» осужденного к отходу в мир иной в данном случае речь никто не задумывался. Хотя случались и исключения, иногда смертникам продлевали жизнь, порой даже на несколько месяцев. В 1930-е годы, в самый разгар сталинского террора, у осужденного на смерть было ровно трое суток на подачу ходатайства о помиловании (правда, подавляющее большинство их не удовлетворялось). Такие прошения, в частности, подавали Григорий Зиновьев и Лев Каменев. Президиум ЦИК СССР рассмотрел их незамедлительно и оба отклонил – через день врагов народа расстреляли.