Вообще конфликт между Егором Лигачевым и Борисом Ельциным накалился в начале сентября 1987 года, когда Михаил Горбачев удалился на отдых в Пицунду, а Лигачев «остался на хозяйстве». Ельцин такого давления не выдержал и уже через 2 дня после того, как Горбачев ушел в отпуск, направил главе партии письмо. Борис Николаевич писал, что из-за его прямоты и стиля работы у него возникает «все больше нежелательных ситуаций», и даже жаловался на травлю. В письме Ельцина сквозило одобрение Перестройки, затеянной Горбачевым, но Борис Николаевич указывал на трудности в ее реализации в связи с прежним конъюнктурно-местническим подходом. Будущий президент прямо заявил о том, что Горбачеву удобны люди с таким подходом к делу. Себя же Ельцин назвал неудобным. «Это не слабость и не трусость. Прошу освободить меня от должности Первого секретаря МГК КПСС и обязанностей кандидата в члены Политбюро» — заключил Ельцин.

Неудивительно, что многие историки считают письмо Бориса Ельцина одним из самых удивительных в истории КПСС. Мало того, что человек сам отказывался от высоких постов, но еще и прямо говорил о своем несогласии с линией партии. Однако доктор философских наук Иван Лаптев с таким мнением не согласен. Он утверждает, что гласность уже тогда набрала определенные обороты. Кроме того, по словам Лаптева, в своем письме Ельцин явно ставит ультиматум Горбачеву: или я, Ельцин, или Лигачев. Как бы то ни было, Борис Николаевич звонил Михаилу Сергеевичу и интересовался его решением по поводу письма, но Горбачев всякий раз уходил от ответа. Близился октябрьский пленум 1987 года, на котором Ельцин выступил с критикой текущего момента и предложениями о восстановлении доверия народа к партии и руководству страны. За это он был выведен из политбюро и лишился всех партийных постов. Впрочем, большинство историков, среди которых и Николай Зенькович, автор книги «Власть. Распри. Подоплека», считают, что этот пленум до сих пор окутан ореолом тайны.