Бизнесмен Максим Фрейдзон, который судится в Нью-Йорке с компаниями «Газпром» и «Лукойл», дал интервью «Радио Свобода» о ранних этапах карьеры Владимира Путина, в частности о коррупции. Чуть позже интервью удалили. Интервью Максима Фрейдзона журналисту «Радио Свобода» Анастасии Кириленко было опубликовано 23 мая; в ночь на 24 мая его текст был удален с сайта радиостанции. «Публикация удалена по просьбе собеседника Радио Свобода, опасающегося за свою безопасность. Приносим извинения» — такое сообщение осталось на странице, где было ранее опубликовано интервью. Текст был также удален из кэша Google и «Яндекса», но остался доступен здесь.

Максим Фрейдзон имеет гражданство России и Израиля. В 1990-х годах занимался бизнесом в Санкт-Петербурге. Сегодня он пытается судиться с компаниями «Газпром» и «Лукойл» в рамках американского закона о «подпавших под влияние рэкетиров и коррумпированных организациях». Фрейдзон утверждает, что эти компании незаконно приобрели его доли в нефтяном бизнесе, существовавшем с 90-х. С 1993 года Фрейдзон пытался наладить в Петербурге производство оружия для МВД и других правоохранительных органов. С этой целью бизнесмен создал совместное предприятие оружейной компании «Рекс», Военно-механического института, организации «Росвооружение-Северо-Запад», занимавшейся ввозом опытных образцов гладкоствольных ружей из США, и американской компании «Итака». Поскольку в те годы Владимир Путин курировал внешнеэкономическую деятельность мэрии, Фрейдзону приходилось согласовывать проект с ним.

Программа перевооружения сотрудников МВД с громоздких и чересчур опасных в городских условиях автоматов Калашникова на гладкоствольные ружья имела региональный статус, однако были планы сделать ее федеральной. По словам Фрейдзона, Путин на этапе продвижения этого проекта получил от бизнесменов-оружейников взятку — $10 000. Фрейдзон утверждает, что лично в руки Путин денег не брал (забирал их Алексей Миллер, тогда являвшийся помощником Путина) и саму сумму взятки во время переговоров в слух не произносил, а писал цифру на бумажке. Позднее Фрейдзон вместе со своим бизнес-партнером Дмитрием Скигиным участвовал в проекте компании «Совэкс» по заправке самолетов в аэропорту Пулково. Бизнесменам, по словам Фрейдзона, на этапе согласования проекта пришлось «очень долго торговаться с Владимиром Владимировичем». Удалось сторговаться с 15% до 4% прибыли от проекта; Скигин «мотивировал необходимость скидки тем, что прибыли ждать долго, что еще нужно сделать много вложений». Фрейдзон утверждает, что эта доля никак не оформлялась, «это некоторые обязательства».

Максим Фрейдзон о Путине: «Насколько я помню, симбиоз бандитов и ГБ был всегда. Потому что они прекрасно дополняют друг друга, и Владимир Владимирович тому пример. Потому что бандиты были более отчаянными, это некоторая боевая пехота. А гэбэшники — не в силу того, что умные, а в силу того, что их долго учили, — лучше умеют работать с информацией. Это очень естественный симбиоз: моральных ограничений ни у тех, ни у других не было никаких. И КГБ — это банда. Они, естественно, потом легализовались». «В иске в суд я не упоминал Владимира Владимировича. Как сказал мне адвокат, у Владимира Владимировича пока еще имеется иммунитет. Он президент, ему в тюрьму пока нельзя. А когда будет можно, я думаю, что до меня будет большая очередь, я уже не успею. Поэтому Владимира Владимировича я не упоминал, это может дурно повлиять на общий исход дела».

«А что касается самого Владимира Владимировича, то это человек, как бы это сказать... Когда нам приходилось встречаться с Владимиром Владимировичем, причем понятно, что меня считали агентом ЦРУ, Моссада (израильтянин, занимается оружием, — «сомнений нет»), — то меня в нем удивило ощущение, которое трудно передать вербально. Он не человек в нашем понимании. Это не что-то инфернальное или в него бес вселился, но, видимо, там внутри что-то очень сильно когда-то сломалось, человеческих реакций там нет. Как это описать, даже не знаю. У меня были разные знакомые в тот период в Петербурге. Были люди, которые любили женщин, деньги, машины. Но они были при этом живые, у них были какие-то внутренние грани, себе поставленные: вот это я делать буду, а вот здесь я уже не буду, потому что себя не буду уважать. По Владимиру Владимировичу было видно, что он не отягощен абсолютно. То ли это школа КГБ его так научила, то ли что-то еще, но было понятно, что никакие обычные человеческие мерки... Какой-то благодарности, какой-то грани нет.

Я пытаюсь найти метафору... Ну, какой-нибудь самый страшный бандит не стал бы душить девочку ее же бантиком ради конфетки. Все-таки как-то неудобно. А вот здесь было понятно, что есть только целесообразность, и больше ничего... Есть какие-то, как говорят в преступном мире, «понятия», есть какие-то рамки, в которых человек будет себя держать. А здесь, как мне тогда показалось, этих рамок нет в принципе. И еще мне тогда показалось, что у человека какой-то фетиш денег, причем как какой-то абстрактной идеи. Может быть, как способа защиты от этого мира. Было понятно, что и в КГБ пошел, чтобы организацию за собой поставить. В общем, было видно, что он пытается защититься и что для него этот сакральный фетиш денег является одновременно защитой от всех возможных неприятностей. А если добавить сюда расхожую мысль, популярную в России, что «за деньги все можно»...

«Мне кажется, что то, что делает „ВВ“, как его называли в иностранном отделе мэрии, направлено на уничтожение России и на окончательный развал того, что удалось так или иначе построить после окончания коммунистической власти в России». В 1992 году специальная комиссия Санкт-Петербургского горсовета по руководством Марины Салье пришла к выводу о том, что по документам, подписанным председателем комитета по внешним связям при мэре Петербурга Владимиром Путиным, а также его заместителем Александром Аникиным, за рубеж были вывезены редкоземельные металлы, нефтепродукты и другое сырье на сумму более ста миллионов долларов по бартерным контрактам. Взамен Петербург должен был получить партии продовольствия, но так и не получил. Отчет комиссии Салье был передан в прокуратуру и контрольное управление Администрации президента, но расследование заглохло.

В 2010 году было опубликовано открытое письмо петербургского бизнесмена Сергея Колесникова тогдашнему президенту Дмитрию Медведеву. В этом тексте Колесников обвинил Владимира Путина, занимавшего в 2010-м пост премьер-министра, в коррупции, а также сообщал о якобы строящемся «доме отдыха» для премьера стоимостью более $1 млрд. Позднее расследования «Новой газеты», Reuters и Фонда борьбы с коррупцией пролили свет на многие детали одного из самых коррупционных проектов в новейшей истории России — строительство дворца на Черноморском побережье. В 2015 году Высокий суд Лондона опубликовал досье, составленное бывшим полковником КГБ Юрием Швецом, на главу Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков России, бывшего помощника президента Путина Виктора Иванова в рамках слушаний по делу об убийстве экс-офицера ФСБ Александра Литвиненко.

Документ был составлен в сентябре 2006-го по заказу Литвиненко для британской компании Titon. В документе утверждается, что в начале 1990-х годов нынешний глава ФСКН сотрудничал с лидером тамбовской ОПГ Владимиром Кумариным и помог Кумарину взять под свой контроль петербургский порт для контрабанды наркотиков из Колумбии в Западную Европу через город Санкт-Петербург. Швец утверждал, что это сотрудничество полностью контролировалось на тот момент главой комитета по внешним экономическим связям в администрации мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака Владимиром Путиным.